Мне понравилось интервью : о Наталье рассказывает её мама (красиво рассказывает - вот как надо воспитывать настоящих красавиц-богатырок и принцесс спорта )
«К интервью с дочерью готовилась целый день»
9 марта в Стамбуле на чемпионате мира по легкой атлетике в закрытых помещениях
был побит рекорд 20-летней давности. Автором сенсации стала украинка Наталья Добрынская, улучшившая достижение россиянки Натальи Беловой на 22 очка.
«В то, что могу побить рекорд в зале, поверила после победы на Олимпиаде в Пекине, и именно тогда я поставила перед собой эту цель. Я очень счастлива, тем более что сделала это на глазах у родителей,
которые болели за меня на трибунах», — рассказала журналистам Наталья, принимая поздравления.
Поддержка родителей наверняка сыграла не последнюю роль в очередном успехе спортсменки. Хотя у капитана украинской сборной по легкой атлетике имидж рассудительной, целеустремленной и милой девушки,
которая всегда охотно расскажет о легкой атлетике, она упрямо молчит о своей жизни за пределами спорта. А о множестве неспортивных талантов Наташи — художественных, музыкальных, кулинарных,
о нежном романтике в сердце «железной леди» никто не расскажет лучше ее мамы Любови.
Она — вполне успешная женщина. Несколько лет назад Любови ДОБРЫНСКОЙ, талантливой и опытной журналистке, тексты которой всегда наполнены добром и позитивом, предложили должность главного редактора областной газеты «Вінниччина».
Но в мире спорта Любовь Аполлинариевну воспринимают исключительно как маму олимпийской чемпионки Пекина по легкоатлетическому многоборью Наталии Добрынской.
Правда, в тот момент, когда мы беседовали, Любовь Аполлинариевна еще не знала, что вскоре к своим достижениям младшая дочь добавит и рекорд мира.
Говорить о негативе — табу
— Генетики утверждают, что девочкам спортивные задатки передаются по женской линии. Вы сами когда-нибудь занимались спортом?
— Да, с детства также занималась легкой атлетикой. Прыгала, бегала — тренеры готовили меня к многоборью. Но в 15 лет мое спортивное совершенствование как-то оборвалось: отец запретил мне выезжать на соревнования.
Он был у нас строгих правил и считал, что подобные поездки приведут к тому, что ребенок отобьется от дома. Мне было безумно жаль, но я не могла ослушаться.
Потом, уже будучи студенткой университета, я возобновила занятия легкой атлетикой и, кроме того, стала играть в гандбол. Но это все было не на столь серьезном уровне, без прицела на высокие результаты.
Мои родители не занимались спортом, но хотя и были людьми интеллектуального труда: отец — писатель, мама — филолог, не чурались и физической работы.
В нашей семье по женской линии мы наследуем крепкое здоровье, силу и долголетие. Так, моей маме сейчас 87, и она хорошо себя чувствует.
Мой муж в юношестве также увлекался спортом, да и сейчас поддерживает неплохую физическую форму. Он занимался легкой атлетикой и лыжными гонками, бегал марафон и увлекался подводным плаванием.
Вместе мы создали свои семейные спортивные традиции, которым не изменяем уже много лет. С двух лет наши девочки стояли на лыжах и коньках.
Мы живем за городом, поэтому зимой, стоит выйти за порог, у нас и лыжная трасса, и каток. Зимой едва ли не каждый день вставали на лыжи и ехали в лес кататься.
Помню, старшей дочери Виктории было четыре, и она легко шла на лыжах коньковым ходом. А Наташке ведь всего два — ростом с вершок и шубка вдобавок. До намеченной полянки прибегали весело, а там костер, шашлыки.
Но как домой ехать, — Наташа в слезы, просится на руки. А папа не позволяет, объясняет, что нужно себя перебороть. Поэтому ставили Наташе маленькие цели — доехать до большого дерева,
потом — еще до одного, сосчитать шажочки от одного дерева до другого. Она в конце концов увлекалась и пробегала на своих крошечных лыжках нужные полтора километра. Возможно, именно тогда закалился характер — чемпионский, олимпийский.
За эти годы мы не отказались от лыжных прогулок. Дома у нас есть своеобразный прокатный пункт инвентаря — для себя и друзей, которые с первым снегом и морозом приезжают составить нам компанию на лыжне или катке.
А в теплое время года муж учил дочек прыгать, бегать, подтягиваться. Давней семейной традицией у нас также считается плавание. Плаваем мы круглый год. Зимой — в бассейне, а летом с детьми выезжали на море или купались в озере.
Девочки уже не могли жить без движения, поэтому когда к Виктории в класс пришел тренер по легкой атлетике, она долго не раздумывая записалась в спортивную секцию.
Наташа вначале смотрела, чем же таким увлекается сестра, расспрашивала ее о тренировках и вскоре сделала для себя вывод: стоит попробовать. Поэтому старшенькой в «нагрузку» мы дали Наташу.
Именно благодаря спорту девочки выросли такими стройными и здоровыми. Если честно, я немного волновалась, чтобы они не превратились в сбитых, мужеподобных атлеток. Но несмотря на огромные нагрузки, мои дочери очень женственны и красивы.
— Как для вас прошли те два августовских дня 2008-го, когда Наташа боролась за «золото» Олимпийских игр?
— Поначалу я очень нервничала. Но потом подумала: если буду вот так сидеть и волноваться, ничего хорошего из этого не получится. Поэтому поехала с коллегами в запланированную командировку по району. Мне казалось, что если я сама буду в движении, бодрая и активная, то и у дочери появится максимальная работоспособность. У нас с Наташей тесная внутренняя связь. Поэтому я постаралась передать ей напор и хорошее настроение.
А муж эти два дня провел перед телевизором. В первый день соревнований по многоборью я постоянно названивала ему и расспрашивала о ходе событий, а потом рассказывала обо всем коллегам-журналистам. На следующий день подруга вытянула меня из дома и предложила пойти в спорт-кафе — поболеть за Наташу вместе. Посетителей в то время было немного, и по нашей просьбе включили канал, транслирующий легкую атлетику. Когда Наташа выходила в сектор или на дорожку, мы страшно волновались, кричали. А когда в таблице результатов увидела, что она — первая, расплакалась.
— А как Наташа восприняла свою победу?
— Она долго шла к ней. И, несмотря на то что до 2008 года Наташа на официальных чемпионатах никогда не становилась первой, внутренне она давно была готова стать чемпионкой. Ее всегда ценил и поддерживал Агне Бергвал, тренер легендарной шведской многоборки Каролины Клюфт. Он постоянно подбадривал Наташу. Любой успех дочери не оставался без его внимания. Бергвал показывал поднятый вверх большой палец, говоря тем самым: «Ты молодчина!» Он всегда прочил ей большое будущее, чего в то время не делал ни один украинский тренер.
Большой поддержкой для Наташи всегда была и есть сестра Вика. Девочки очень дружны и привязаны друг к другу. Достижения моей старшей дочери, которая после травмы решила закончить с многоборьем и сконцентрироваться на прыжках в высоту, куда более скромные, чем у Наташи. Но она не ревнует сестру к успеху. Когда девочки едут на соревнования вместе, всегда следят за результатами друг друга, поддерживают и помогают. Еще с детства они решили ограждать меня от негатива. Когда на одном старте Виктория сломала руку, я узнала об этом только тогда, когда они переступили порог дома. Я от неожиданности и жалости заплакала, а они дружно меня успокаивали.
А что приходится переживать Наташе, иногда могу узнать из интернета. Как-то решила посмотреть видео этапа «Золотой Лиги» во Франции. И с первых минут вижу: лежит моя Наташа на дорожке, а врач ее приводит в чувство с помощью нашатыря. У меня была паника. Но позже мне сказали, что «ничего страшного»: ее после 800-метровки всегда так откачивают. И я поняла, что очень мало знаю о своих уже взрослых девочках. Они красочно рассказывают о разных интересных и позитивных вещах, о курьезах, приключившихся с ними или с кем-нибудь из соперниц. Но говорить о негативе для них табу с самого детства. Муж когда-то хотел у них что-нибудь выпытать, но и ему пришлось смириться. «Ничего не говорят, — пожаловался он мне. — Молчат, как партизаны».
Прожить жизнь за девять минут
— Вам когда-либо приходилось брать интервью у дочери?
— Раньше я выспрашивала у нее все подробности соревновательной борьбы и писала заметки. А когда она выиграла Олимпиаду, решила сделать с ней интервью. Наташа очень требовательна к моей работе. Она тогда мне сказала: «Мама, если хочешь взять интервью, бери его по всем правилам: задавай конкретные вопросы, а я буду тебе отвечать». И я стала готовиться, составлять вопросы. Весь день дочь была на разных торжественных мероприятиях. Вечером к нам пришли родственники, чтобы отметить достижение Наташи. И лишь в полночь мы сели делать интервью.
Целый час мы с ней работали, она старательно отвечала на все мои вопросы, а потом говорит: «Знаешь, мама, ты — настоящий журналист. Такие хорошие вопросы задаешь» (смеется). Что меня поразило в том интервью? Она сказала: «Семиборье по сути — это семь отдельных видов спорта, каждый из которых выдвигает к спортсмену собственные требования. Готовясь к Олимпийским играм изо дня в день целых четыре года, ты стараешься достичь своего максимума в каждом из этих видов. А судьба медали решается в течение каких-то девяти минут. Именно столько времени нужно, чтобы пробежать все беговые дистанции, пройти метания и выполнить все попытки в прыжковых дисциплинах. За девять минут можно достичь успеха, добиться самой желанной для спортсмена цели сразу в семи видах спорта. А можно испытать тщетность своей работы и уйти разочарованной». Услышав это, я лишний раз убедилась, что моя Наташа — профи до мозга костей.
Кроме этого, у нас дома хранится много Наташиных интервью другим изданиям. Я их коллекционирую. Уже большущую папку собрала (улыбается)
— А дочери пробовали себя в журналистике?
— Виктория писала спортивные заметки для винницкой газеты «33-й канал» под псевдонимом Виктория Адамс. А Наташа меня как-то спросила: «Мама, почему ты не хочешь, чтобы мы стали журналистами?» На самом деле я ничего не имела против. Девчонки у меня грамотные, в школе хорошо и без ошибок писали сочинения. «Но, — говорила им, — готовы ли вы писать много и каждый день? Да что писать — жить этой профессией, как ваша мама?» «Да нет, — подумав, ответила Наташа. — На это попросту нет времени».
Но все же иногда желание на какое-то время перевоплотиться в журналиста брало у них свое. «Так хочется написать об одном турнире, но не знаю, получится ли у меня», — как-то робко сказала Наташа. «Пока не напишешь, не узнаешь», — ответила я ей. Статью она прислала мне по электронной почте. И знаете, получилось у нее не хуже, чем у бывалых журналистов. Не думаю, что это у нее всерьез и надолго, но если бы захотела, Наташа могла бы стать неплохим журналистом.
В школе вместе с физкультурой любимыми предметами дочерей были гуманитарные науки. С математикой, как и я сама когда-то, они не дружили. Наташа даже ходила заниматься к одноклассникам, чтобы не очень отставать. Но потом решила, что довольно себя насиловать. «Зарабатывать я буду в другой отрасли, а полученных в школе знаний вполне хватает, чтобы подсчитать заработок», — шутила она. А вот по языкам и литературе она была в классе среди первых. И очень любила писать сочинения.
Хотя до сих пор напоминает мне, что Виктории я больше помогала. А зачем было помогать младшей, если она, едва сев за стол, тут же вставала с исписанными листами? У нее и без меня все получалось гладко. Один раз просила помочь написать сочинение, но я настояла на том, что писать должна она сама. У нее тогда здорово получилось. И я удивилась, когда на другой день Наташа пришла домой в слезах: «Учительница сказала, что уж очень красивое сочинение. Что это наверняка мама помогала писать».
По этой же причине мой отец, писатель-шестидесятник, автор около двадцати книг Аполлинарий Мацевич, не хотел, чтобы я возвращалась работать в родной Хмельницкий: «Все же будут говорить, что это я вместо тебя пишу. А так ты докажешь, чего стоишь на самом деле». Папа учился в Московском университете вместе с Евгением Евтушенко и Беллой Ахмадулиной, а его хорошей подругой была Инна Мориц, с которой он долго переписывался. К сожалению, после смерти отца я не нашла тех писем...
— Кем девочки мечтали стать в детстве?
— Они постоянно искали себя. Сначала посещали кружок керамики при Дворце школьников. Преподаватели говорили, что у них талант. Это тоже своеобразное «наследство» от деда, который хорошо рисовал. Да и я окончила художественную школу. Как несостоявшийся художник хотела с детства привить дочерям любовь к изобразительному искусству: мы вместе смотрели пейзажи, а потом садились рисовать свои собственные. Виктория как более усидчивая доводила начатое до конца. А Наташка бегала вокруг стола, потом зарисовывала картину со словами: «У меня пошел дождь».
Им нравилось рисовать. В свое время девочки даже стояли перед дилеммой: поступать в художественную школу или продолжать профессионально заниматься спортом. Я сказала, что совмещать эти два занятия невозможно. Наташа сделала свой выбор в пользу спорта. А вот Вика захотела стать художницей. Но тут мы с отцом, возможно, совершили ошибку, заставив дочерей идти по жизни вместе. И Виктория уступила, потянувшись за Наташей в спорт.
Я была несказанно удивлена, когда узнала, что Наташа продолжает рисовать. Когда приехала к ней в гости в Киев, первое, что увидела, — это ее картины. Дима, муж и тренер дочери, купил холсты, которые она заполнила интересными урбанистическими зарисовками, картинами, по направлению близкими к абстрактному искусству. Наташа постоянно придумывает что-то свое, не желает помещаться в определенные художественные рамки. В ней уживаются две несовместимости — романтик и реалист, прагматик. С детства она была живая и подвижная, с острым умом. Философичная Виктория любила неспешно подумать, размышлять. А Наташа всегда жила в спешке: быстро прибегала, рассказывала обо всем увиденном и опять куда-то уносилась. Спорт еще больше закалил ее, сделал прагматичнее. Но мало кто знает, что глубоко в душе у нее живет романтик.
Папа учил забивать гвозди
— Наташа начинала заниматься спортом в весьма непростое время, — продолжает Любовь Добрынская. — В 90-е спорт, тем более юношеский, практически не финансировался. И вот перед первенством Европы в Польше нам сообщили, что участие в соревнованиях должны оплатить родители. Для поездки нужно было 200 долларов. Я обратилась к одному спонсору — он и сейчас, как в те времена, остается богатым и знаменитым. «Вот тебе 150 долларов, — сказал он, — больше дать не могу». И на том спасибо. Остаток наскребли из домашнего бюджета.
Девочки знают, какова цена победы. Они никогда не были тепличными растениями. Наоборот, иногда даже слишком самостоятельными: знали, как сдавать бутылки, чтобы иметь немного карманных денег, и как джинсы латать. Иногда мне становится жаль, что не смогла хорошо обеспечить их в юношеские годы. Но, с другой стороны, они стали закаленными и дисциплинированными. Строгой дисциплине их научила легкая атлетика. А они этому же учили меня. Моей ахиллесовой пятой всегда была пунктуальность. И дочки укоряли меня: «Мама, ну как ты можешь опаздывать на работу?» Сами вставали пораньше, готовили завтрак — себе и мне.
Однажды они подошли ко мне: «Мама, не собирай нас на тренировку. Мы все будем делать сами». Я им всегда давала с собой сумку с едой — пирожочки, бутерброды с мясом и нашим любимым майонезом. Тренер уже устал бороться с майонезом. Бывало, просто выбрасывал эти бутерброды. Поэтому девочки решили сами готовить себе обед. Они рано стали взрослыми. На тренировку от нашего Рыбхоза до города нужно было идти пешком 3 км — автобус ходил редко и обычно был переполненным. Если уж и ехали на автобусе, то помогали друг другу протиснуться. При этом рюкзак следовал за ними по ту сторону автобуса. Тренировались девочки шесть раз в неделю. Мне очень хотелось, чтобы в субботу они подольше поспали: ходила на цыпочках, старалась дверью не скрипнуть. Но они все равно рано вскакивали, в пять минут собирали сумку и мчались на тренировку.
— А сейчас, когда девочки приезжают домой, что вы им готовите?
— Сейчас они плохо едят (смеется). Будто вернулись в детство. Наташа в детстве очень любила вареники. Теперь, когда она приезжает в Винницу, я готовлю ей блюда из детства — борщ, налистники, те же вареники. А еще дома она может позволить себе полакомиться винницким майонезом. Говорит, нигде в мире такого вкусного не пробовала. Сама же она готовит более изысканные блюда, рецепты которых привозит из поездок за рубеж: суши, блюда итальянской кухни с моцареллой. Хотя может сварить и отличный борщ. При этом на кухне она не задерживается. Готовит с такой скоростью, что кажется, в руках у нее все горит. Мне для приготовления еды требуется намного больше времени.
В свободный от тренировок день, воскресенье, девочки любили печь торты. Брали мою записную книгу с рецептами — и за дело. Не ошибусь, если скажу, что не менее 20 видов тортов испекли. На кухне им тесно не было: девчонки четко распределяли обязанности — одна тесто месит, другая крем взбивает. Они так красиво выглядели — в кухонных фартучках.
— Какая у Наташи неспортивная мечта?
— У нее столько всевозможных желаний! Одна мечта сменяется другой. Недавно вот была у нее в гостях в Киеве. Она встретила меня с гитарой: «Мама, ну как тебе?» Теперь вот учится играть на гитаре. Еще раньше она купила себе немецкую гармошку и выучилась этой музыкальной премудрости. Любовь к музыке у нас также семейная. Моего отца называли человеком-оркестром, он умел играть на многих инструментах. Я же играла на бандуре в хмельницком ансамбле бандуристов. Поэтому не удивилась, когда школьная учительница музыки сказала, что у Наташи абсолютный слух. Но о музыке она в детстве не помышляла. А вот теперь гены взяли свое (смеется)
Вообще-то мои девочки умеют все. У них просто золотые руки. Как-то приехали домой и говорят: «Мама, мы хотим сделать тебе подарок». И сделали керамическое панно в ванную неземной красоты: морских звездочек, коньков, рыбок. Сами лепили, сами же и раскрашивали. Муж сделал фон — волны, а девчонки рыбок прилепили. Такой красоты нет ни у кого! Да что говорить, Наташа с Викторией сами могут и ремонт сделать. Муж мой очень хотел иметь сына. Поэтому когда девочки были маленькими, усаживал их рядом с собой и учил гвозди забивать. Дрессировал их, спуску ни в чем не давал. А я старалась быть доброй мамой: мне хотелось их лишний раз пожалеть".
Елена САДОВНИК
Еженедельник 2000