Продолжу тему о спортивной династии Кондратьевых, о которой много уже здесь говорилось. В июньском номере ежеквартальной газеты "Московский спорт" Людмила Кондратьева рассказывает о себе, своем бывшем муже Юрии Седых, их общей дочери Оксане Кондратьевой и о многом другом.
«Игры – это ведь вершина. Карьеры, стремлений, самосовершенствования. Спортсмен может выступать на других стартах, но для самооценки важнее Олимпийских игр ничего нет. Он может выиграть что-то другое, а на Играх – ломаться. Здесь нужно быть не только сильным и хорошо подготовленным – психологически зрелым. Выходят бороться на равных люди, которые готовились ровно четыре года, и все они выходят побеждать.»
Так считает победительница Олимпиады-80 в беге на 100 метров у женщин Людмила Кондратьева.
– Домашние стены – двойной праздник, но и двойная нагрузка. Как удалось не накрутить себя перед наивысшим экзаменом? Не расплескать эмоции раньше времени?
– Столько было потрачено сил, здоровья, личной жизни… Ты приходишь после второй тренировки – и единственное, на что хватает сил, поесть и спать. Я, наверное, ни разу за четыре года не досмотрела до конца программу «Время». Поэтому «хотелось реализовать» – даже не те слова. Надо было оправдать время, ушедшее в одну только сторону. Когда человек все ставит на кон, он должен получить результат.
– Такие мысли могут подстегивать, а могут и мешать…
– Я была нацелена только на этот старт. Знаете, еще в первые годы, когда тренировалась, у меня была тренер Людмила Павловна Павленко. На день рождения она мне подарила книжку. Там было написано: «Будущей олимпийской чемпионке 80 года». Что это было? Мистика?
– Может, тренер всем такие книжки дарила? На всякий случай…
– Нет! Нет! Что это было – не знаю, может, человек предвидел, может, отгадала, не знаю… Конечно, в десять лет решить, что так и будет в далекой Москве-80, трудно. Но подсознательно, видимо, я к этому титулу и пошла.
– А у вас, еще говорят, какая-то мистика с числом 11 связана?
– Это все ваши коллеги высчитали. «В 11 лет пришла в легкую атлетику, через 11 лет, пробежав дистанцию за 11 секунд, стала 11-й по счету олимпийской чемпионкой в беге на 100 м». Я сама никогда этих цифр не знала. И, правда, красиво. Но потом я с этим числом как-то не шла по жизни. Мне нравится семерка, не знаю почему. Хотя я ее никогда не выбираю, ничего на это число специально не планирую, просто нравится и все, других объяснений нет.
– А объяснение, почему вы тренируете Оксану, свою дочь, у вас есть? Ладно бы она бегала – но ведь молот метает! Вы же спринтер – и чувствуете в себе силы «ковать» победы молотом?
– Ни для какого ребенка, кроме собственного, я бы через такое, наверное, не прошла. Потому что учиться с нуля, делать совместные ошибки – все равно их делаешь ведь, столько материала перелопатить… Было очень трудно – но я была вынуждена. Много раз отдавала Ксюшу другим тренерам – у нее тренеров было больше, чем у меня, хотя я до тридцати лет бегала, – и каждый раз она возвращалась.
Помню, первый раз забрала ее – я работала тогда еще в спорткомитете в Лужниках, – когда была дикая метель. Мороз ужасный, темень на улице, думаю: «Зайду к ней на тренировку, и вместе пойдем». А поле метателей было за большим стадионом в Лужниках – прямо у реки, напротив трамплина. Я прихожу и вижу: никого, одна моя дочка лазает по сугробам, собаки-дворняги разорвали ей штаны, а она ходит и метает одна. «Ты что – каждый раз так?» – я только и спросила. Дико испугалась и приняла волевое решение: «Оксана, ты уходишь».
– Метания от вас были не так, конечно, далеки в силу обстоятельств – замужем были все-таки за олимпийским чемпионом Юрием Седых, – но все равно…
– Да, это другая специфика, по учебникам сложно до всего, конечно, дойти. Но в легкой атлетике есть много общего. Мы с дочкой шли через то, что я знала. Нужны были сила, скорость – это важно. А техника – я не стыдилась. Потихонечку училась, подходила, спрашивала, узнавала, что «не догоняла», мне старший тренер подсказывал. Не скажу, что сейчас знаю все идеально. Но, наверное, этим никто похвастаться не может. Каждый спортсмен – индивидуальность, каждому нужно подбирать методику, и тренер идет по пути поиска рядом со спортсменом. Нет стандарта: вот так нужно! Я этот путь прошла с Оксаной.
– Чье это было решение – взять в руки молот?
– Я так не хотела, чтобы она вообще легкой атлетикой занималась, и на плавание водила, карате, сама она пошла в баскетбол… И все равно пришла в легкую атлетику – и спринт, и высоту пробовала, и копье…
– Гены взяли свое. Вы же тоже и бегали, и прыгали поначалу, а потом спринт затянул. Сейчас бы вам сказали – да там одни темнокожие, куда ты!
– Знаете, в 1976 году Валерий Борзов выиграл Олимпийские игры. Кумир. До 1976-го немки все выигрывали. Вот – наш, советский человек, вот – Европа. Я даже не думала, что спринт – это темнокожие.
– Почему сейчас так произошло?
– В Европе, наверное, слишком много их оказалось.
– То есть вы не считаете, что они генетически обязаны выигрывать: длина голени, шага, мышцы все из себя…
– Нет. Есть предрасположенность, но все равно все разные… А сейчас еще и технике не учат никого. В мое время всем закладывали технику: тот же Льюис – просто король техники. Последний. Это была машина – но из живого мира. Тот же гепард: расслабление, полет. И все не только на секундомер смотрели. А и просто любовались.
– То есть у Усэйна Болта нет техники?
– Не та, больше все-таки машину напоминает. Красиво, здорово, но как-то даже не устает, такое ощущение. А это пугает. Человек – и не устает. То, что он уникален, – нет вопросов. Он выходит, и ты понимаешь: соперников нет. И это тоже пугает. Подсознательно знаешь: выиграет.
– Вы знали, что выиграете в Москве?
– За одно соревнование себя не настроить: вот сейчас я начну выигрывать. Когда готовилась, была цель. Было трудно, но и моим соперницам тоже. Я это знала, поднималась и вновь начинала работать. Кто пройдет через «не могу», тот и получит психологическое преимущество, тот и выиграет. Я это знала. И – сработало.
– За пять секунд до старта… Помните?
– Отрывки. Мне, например, рассказали такую вещь: когда ехала на финал, стала напевать: «Еще до старта далеко, далеко, далеко…» Я этого не помню. На меня все посмотрели и, наверное, подумали, что у меня плохо с головой. Разминку – идеально. Ощущения все. Помню, как всех участников финала загнали в одну каморочку. А все выходят в финал побеждать. И вот этот момент – мы все друг о друга как рыбки в аквариуме тремся, кто-то заглядывает в глаза, кто-то не смотрит, ушел в себя… Вот это ощущение дикой энергетики от каждой я помню. Если на меня кто-то в упор смотрел, я глаза вскидывала и тут же опускала, потому что нельзя тратить драгоценное – самоконцентрацию. Помню, как кричала публика, а я ее попросила помолчать – кричали мое имя и сбивали с настроя.
– Дистанция пошла – какие отрывки?
– Все. Каждый метр. Вышла со старта – самой понравилось как. Хорошо. Сделала разгон… Хорошо. А потом я сделала дурость. Олимпийские игры надо просто выигрывать, а не думать о мировых рекордах. Я же подумала: «А теперь, девочки, ловите меня!» Как хватанула – и… ногу порвала, травмировала. И за доли секунды поняла: «Все, закончились Игры. Я не просто проигравшая, я сама себе и вырыла ямку, и закопала, и утрамбовала». И вторая мысль: «Будь что будет!» Бежала и толкалась одной ногой. Пришлось, как говорят у нас, «выигрывать грудь»… Сотую выиграла.
-- Вот на будущее – всем молодым! Игры надо просто выигрывать. Рекорды можно и на других соревнованиях ставить. Самонадеянность не проходит.
-- Разные я тогда чувства испытала. Во-первых, испугалась – вдруг я проиграла? Вторая мысль – не смогу бежать 200 метров, мою сильнейшую дистанцию. Объявили мое имя: Господи, ну, хоть в этом… Еще лелеяла тогда мысль о стартах. День отдохнула – синяк на всю заднюю поверхность, пришла на стадион, размялась, встала в колодки и… поняла, что я из них просто не смогу вылезти. Тут, конечно, у меня была истерика. Порыдала, а потом… Потом меня в комментаторскую кабину пригласили, и мне посчастливилось разговаривать с летающими в тот момент космонавтами. Не представляете, что это – разговаривать с космосом! Они спросили, что творится на стадионе, а там – бег на 200 метров, чуток посочувствовали… Я в небо смотрела и не понимала, как это можно – разговаривать с людьми, которые не на земле! Ну а потом жизнь своим чередом пошла.
– И лишила вас, как и многих спортсменов, следующих Игр…
– Я к Играм готовилась, как опытный волк, и думала, что 84-й год точно будет моим. Мне хотелось не просто повторить, а реализовать то, что не смогла по своей глупости в Москве. Мы были в Болгарии на сборе и услышали по радио, что Олимпийский комитет Советского Союза отказывается от участия… Я очень плакала. Жалко, жалко, жалко… Конечно, я счастлива, что хотя бы один раз это было в моей жизни.
Но тогда – я сломалась. Как из матраса пыль выбили, из меня все выбили вообще. Я приходила на стадион – и уже была уставшая, тренироваться толком не могла. Поэтому весь сезон у меня были просто какие-то разминочки. Хотя я и неплохо бежала – без тренировок – одиннадцать секунд. Хотелось бы, конечно, представить: как я могла бы быть готова? Я устала и ничего не хотела.
– Как настоящая женщина, вы решили проблему усталости кардинально: через год родили Оксану…
– Да, а знаете, я никогда не хотела быть мамой. Даже если где-то с детьми оказывалась рядом, подальше уходила, они меня раздражали. Говорят, что материнский инстинкт заложен… У меня его не было.
– Да не грешите, просто прятался до времени.
– Наверное. Мне было 27 лет, видно, и голова на место встала, и организм созрел. Я приехала из Америки, поехала на зимний чемпионат страны, вышла на старт и вдруг поняла: хочу быть мамой. Просто пронзило. Приехала и сообщила новость мужу. Он вечером должен был уезжать, но… в общем, перед тренировкой мы успели. Он уезжает, потом приезжает, я говорю: да, все в порядке.
– А зачем вы вернулись на дорожку уже после родов?
– Наверное, не добегала. В тридцать лет пришлось уже уйти – не от усталости, травмы были. Но так болели ахиллы, что уже с трудом вставала. Каждый день становился подвигом.
– Извините, а почему Оксана носит вашу фамилию?
– Так получилось, что после того, как мы расстались, муж больше ее и не видел. И не стремился. Она знает только, что он есть, и его спортивное прошлое.
– Но даже если подходить по-житейски: коль скоро затронут профессиональный интерес, у Оксаны или у вас не возникло мысли обратиться за профессиональной консультацией к олимпийскому чемпиону?
– Я вам только один момент расскажу: дочь должна была ехать на соревнования в Австрию, мы разыскали его, чтобы получить разрешение второго родителя на выезд. Вот, она позвонила… никакого разрешения не последовало. Потом Оксана дождалась 18 лет – и на следующий день была Кондратьева. Видно… Ну, дети есть дети, тем более, подростковый возраст.
– Олимпийские игры изменились сегодня, на ваш взгляд?
– Цивилизация не стоит на месте. Люди наши – спортивные – не меняются. Это события, обстановка могут стать другими. А спортсмены – все те же…
М-СПРАВКА
Людмила КОНДРАТЬЕВА
Родилась 11 апреля 1958 года в Ростовской области. Заслуженный мастер спорта по легкой атлетике (спринт). Олимпийская чемпионка (1980, 100 м). Бронзовый призер Олимпиады в Сеуле (1988, эстафета 4x100 м). Двукратная чемпионка Европы (1978, 100 м, эстафета 4x100 м). Многократная чемпионка СССР и победитель соревнований Спартакиады народов СССР. Рекордсменка мира в беге на 100 метров (1980–1983). Выступала за «Буревестник» (Ростов-на-Дону). Награждена орденом Дружбы народов (1980) и орденом «Знак Почета» (1985). Живет в Москве.
|