FemTime Форум

Моряна орала, топала ногами. Жилы на шее страшно вздулись. Не замечая того, она
все приближалась к черте, наконец поставила правую ногу на серый, отполированный
ветрами валун. Все ее могучее тело напряглось, мышцы дергались, она уже была
мыслями и чувствами там, на поле, уклонялась от стрел, бросалась на ненавистного
врага и рубила, крушила, ее страшная секира разбрызгивала кровь, как будто она,
всесокрушающая Моряна, била палкой по воде...
Корнило коротко переговорил с воинами за пределами поля, и пятеро крепких мужей,
могучих как дубы, но кто хром, кто слеп на один глаз, для поединка не годны,
торопливо приблизились к Моряне с боков и сзади. Она неотрывно смотрела на поле
боя, сжимала кулаки, душа ее выпрыгивала и уже дралась на поле, показывая всем,
как надо, как должно.
Крепкая петля захлестнулась на ее горле. Она тут же, не растерявшись ни на миг,
задержала дыхание, молниеносно ухватилась за веревку, напряглась, пытаясь
удержать удавку... но их не зря было пятеро. Тут же другую веревку набросили на
руки, она чувствовала, как больно захлестнули петлями и ноги, чужие наглые руки
сорвали пояс с ножами.
Она дралась, лягалась, хрипела от удушения, но ее подтащили к столбу в двух
шагах от края поля, привязали крепко-накрепко. Рот не заткнули, она вскрикнула,
призвав небо на головы предателей, но с нею оставили только мальчишку, и она
зарыдала в бессилии:
- Предатели... Одни предатели!
Мальчишка сказал испуганно:
- Сам Рус велел!
Слезы катились по ее лицу, губы дергались, кривились, она старалась и не могла
совладать с мокрым лицом, что кривилось в жутких гримасах.
- Они гибнут!
- Но еще жива честь, - донесся издали горький голос Корнила. - Пока еще жива...
- Это честь? - выкрикнула она яростно. - Их уничтожают, как линялых гусей! Это
позор нашему оружию!
- А преступить черту... Как зовут преступивших черту?
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
В трех шагах от бугая Моряна в отчаянии раскачивает столб. Даже отсюда
Рус видел, как блестит ее лицо, то ли от усилий, то ли слез, хотя никто ранее не
видел, чтобы богатырка плакала. Приставленный к ней мальчишка в страхе привел
двух мужей, но те, вместо того чтобы смотреть за Моряной, не отрывали глаз от
поля и не замечали, что путы богатырь-девицы слабеют.
Он видел, как Моряна высвободила руку. Красную, видно, содрала всю кожу.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………..

Оглянувшись, он увидел, как совсем близко Моряна ухватила ближайшего стража,
ударила о столб. Хряснуло, столб вздрогнул, страж пополз, как мокрая тряпка,
вниз, а ее пальцы молниеносно выхватили нож из-за его пояса. Второй муж пытался
запоздало забежать с другой стороны, но богатырка зарычала по-звериному, страж
помедлил, и ей хватило мгновения, чтобы двумя мощными ударами перехватить
веревки и на другой руке.

…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Моряна, отбиваясь от набежавших мужиков, сумела нагнуться, Рус на бегу видел
даже искорку на лезвии ножа, когда она перерубила веревку на ногах. Двое повисли
на ее плечах, она отшвырнула мощным рывком, сделала шаг, но занемевшие ноги
дрогнули в коленях. Мужики навалились снова, она с диким рычанием бросила их
наземь... и сама рухнула вниз лицом с криком удивления, ярости и боли.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Моряна приблизилась так неслышно, что Ламех подпрыгнул от неожиданности:
- Тьфу!.. Подкрадываешься как кошка!
Моряна лишь слабо улыбнулась, у Ламеха даже ругань звучит похвалой. Ну как она,
весящая как добрый конь, могла подкрасться неслышно? Такая кошечка в зубах
корову утащит. Но все равно приятно.
- Уезжаешь? - сказала она сердито. - Почему никто не помогает тебе собирать
вещи?
Он растерянно развел руками, ответил невпопад:
- Что поделаешь. Жизнь как река, течет сама по себе, нас не спрашивает, куда
свернуть...
Моряна молча взяла мешок, с легкостью швырнула через двор в телегу. Там пытались
поймать, обманутые обманчивой легкостью, с которой Моряна взмахнула рукой, но
мешок сбил с ног сразу двоих, один иудей вовсе выпал из телеги. Послышался
жалобный вопль.
Ламех всплеснул руками. Моряна не повела и бровью:
- То реки. А люди поворачивают даже звезды.
- Звезды?
- Да. Если сильные духом. А вот ты сильный... только молчишь.
Ламех растерялся:
- Я? Сильный?.. А почему молчу?
- С сильных больше спрос, - объяснила Моряна безжалостно. - А ты хочешь, чтобы
за тебя решали другие. Уходишь, потому что так сказали. А в пути заболеешь,
замерзнешь, тебя конь лягнет или бык затопчет, корова забодает, с телеги упадешь
под колеса... Сам бы ты решился остаться. Хотя бы на зиму! А весной я бы сама
тебе помогла догнать твое племя.
Последние слова она договорила торопливо, сбивчиво, но у Ламеха из ослабевших
пальцев выпал тяжелый ларец, глухо стукнул по ноге. Ламех взвыл, но глазами
держал лицо Моряны.
- Остаться? Как это?
- Очень просто, - почти прорычала она, словно сердилась на себя. - Дом у тебя
есть! Я много места не займу, твоим книгам не враг. Никто тебя не обидит!.. Зима
пролетит быстро, а весной я сама отвезу тебя... Как только потеплеет, так и
отвезу.
- А ты хоть знаешь, куда мой народ уйдет?
Она огрызнулась:
- А следы? И через год нахожу след оленя! Ваши телеги выбьют землю так, что сто
лет трава не проклюнется...
Он медленно подходил ближе. Ее голос становился тише, неувереннее. Он обнял ее,
прошептал:
- Вместе? Не шутишь?
- А что? - сказала она, все еще сердясь. - Одеяло я не буду стягивать. А если не
храпишь и не лягаешься...
Она умолкла, а он сказал тихо:
- Я храплю и лягаюсь. Но я отучусь спать на спине и перестану лягаться.
Они стояли, обнявшись, среди полуразрушенной комнаты, и в куче разбросанных
вещей. А ветер зло врывался в щели, жутко выл в трубе. В помещении темнело, с
севера наползала тяжелая свинцовая туча. На косяк окна упал багровый свет
заката, похожий на отблеск пожаров.

Могу смело утверждать, что в каждом народе есть свои героини, свои богатырши, свои сильные женщины. Вспомнил книгу Аркадия Крупнякова "Царёв город". В ней описываются события, связанные с основанием города Царёвококшайска (ныне - Йошкар-Ола). Она вышла в 1984 г. - в год 400-летия основания этом города. Так вот, там среди действующих лиц сразу две боевые сильные девушки: русская Настя и черемисская (марийская) Айвика. Одним словом: Да здравствуют сильные женщины всех народов мира!

Только, что узнал. Московская актриса, сценаристка и драматург Елена Скороходова (я уже давал ссылку на её стихи о жен. боксе) написала киносценарий "Московская медведица". Главная героиня - девушка-боксер Морозина (ничего фамилия не напоминает ). Сам не читал пока, лежит здесь: http://www.proza.ru/2008/06/16/272

Хм.... Начало немного испитое. Но вот нормальная выдержка:
"ЭДИК.
Братья твои — украинцы, а красавец — спорен. Масса есть, школы мало. И потом сегодня он есть, завтра нет. Тыл у бокса отсутствует, понимаешь. Я говорю о тенденции, о перспективе. Массовости нет. Русский мужик, как борец, исчезает.

ПАВЕЛ.
А женщины?

ЭДИК.
О женский бокс… вообще не для нас. В России этого не поймут. Не тот менталитет.

ПАВЕЛ.
Я не о том.

ЭДИК.
А я о женском боксе. Наша неодолимая совковость, тупизм наш беспросветный никогда этому делу не дадут развиваться. Короче, я на гране безработицы. Потому что кроме торговли боксёрами, ничего в этой жизни не умею. Давай выпьем. "

_________________
Alia Russia nobis necessaria est!!!

Вижу, Ефремова тут цитировали, но только "Лезвие бритвы". А у него и в "Таис Афинской" есть неплохие места:

– Андраподисты – похитители свободных – хотели однажды захватить Эгесихору. Их было двое – зрелые мужчины… Но спартанок учат сражаться, а они думали, что имеют дело с нежной дочерью Аттики, предназначенной жить на женской половине дома, – рассказывала Таис.

Или вот:

– Ты хорошо говоришь, я знаю, – сказал он, – но слишком увлекаешься, чтобы быть правдивой. Хотел бы я знать, как можно заставить яростного коня почувствовать эти маленькие пальцы, – он небрежно коснулся ноги гетеры в легкой сандалии.
– Сними сандалию! – потребовала Таис.
Птолемей повиновался недоумевая.
– А теперь опусти меня на пол, Леонтиск! – И Таис напрягла ступню так, что, опершись на большой палец ноги, завертелась на гладком полу.
– Понял теперь?! – бросила она Птолемею.
– Таким пальчиком, если метко ударить, можно лишить потомства, – засмеялся Леонтиск, допивая вино.

Мартин Скотт, цикл о маге-детективе Фраксе:

Я оглядел зал, чтобы пригласить Макри выпить со мной пива, но она, как всегда в обеденный час, была очень занята: бегала между столами с подносом, собирая посуду и принимая заказы. На работе Макри носит крошечное кольчужное бикини, дабы не нарушать тот декор раннего варварства, который пытается воссоздать в своей забегаловке простая душа Гурд. У Макри роскошная фигура, и кольчужное бикини, позволяющее демонстрировать публике самые выдающиеся части тела, приносит девице неплохие чаевые.
Макри классно владеет мечом, и если вам придется вступить с ней в поединок, то бикини вы не увидите. Она предстанет перед вами затянутой в кожу, в стальных доспехах, с мечом в одной руке и боевой секирой в другой. Ваша голова слетит с плеч еще до того, как вы успеете разглядеть ее фигуру как следует. Но в обычное время бикини призвано умиротворять посетителей. Длинные черные волосы ниспадают на смуглые, чуть красноватые плечи: необычный цвет кожи Макри - следствие ее происхождения. Вы, надеюсь, еще не забыли, что Макри - метиска: в ней смешалась кровь человека, эльфа и орка.

Да, Ефремов тоже фанат был. Говорят, цензоровэто настораживало.

_________________
Alia Russia nobis necessaria est!!!

Из романа В. Пикуля "Фаворит"

Занимались с утра до вечера, а каникул мало отпущено, всего дважды в году (с 18 декабря до 6 января и с 10 июня до 1 июля). Страшно писано, да зато жилось нестрашно: многие как зачислились в студенты, так и начались у них сплошные каникулы… Потемкин лекции посещал, но в бегах бывал неоднократно. В балаганах смотрел, как заезжая с Мальты девка силу показывала: ставили на грудь ей наковальню, по которой мужики молотами ухали, потом вкатывали на живот девке сорокаведерную бочку с водкой, а поверх бочки итальянец делал разные позитуры и даже на голове стоял, не падая…

Очень даже может быть.

Кстати я этот фрагмент, по-моему, уже выкладывал.

_________________
Alia Russia nobis necessaria est!!!

Еще фрагмент 1001 ночи:

И везирь снял перстень, и положил его на подушку, и приблизился к царевне, и тогда она лягнула его ногой в сердце, и везирь упал навзничь, покрытый беспамятством, а царевна закричала своим приближенным, и они поспешно пришли к ней.

Ну и растяжка Приблизился - значит, стоял в этот момент, а не лежал.

Ну, я бы так не стал утверждать. Судя по следующему фрагменту, царевна вполне могла лежать на кровати, а в таком положении особой растяжки и не требуется

_________________
Feci quod potui, faciant meliora potentes

В романе уважаемого мной писателя Джона Макдональда "Долгий фиалковый взгляд" имеется девушка по имени Лило, очень сильная и опасная, знающая что мужчин сексуально возбуждает её физическая сила. Книга написана лет тридцать пять назад. Книгу пока не оцифровали, постараюсь найти её для форума и выложить нужные места для вас.

"Земля Санникова". Не про силу в обычном смысле слова, но, по-моему, тоже неплохо:

Я так понял - эта та книга "Земля Санникова", по которой снят одноимённый фильм. Интересно, а этот фрагмент в книге никак не описывается?

http://www.kinoexpert.ru/index.asp?comm=4&num=3652

Из некоего произведения по антиутопической вселенной Warhammer 40000.

....МР: Извиняюсь. Ну, Император послал два полных полка Имперских гвардейцев в качестве «переговорщиков» по торговому договору. Но мы не собирались склоняться перед тактикой запугивания и напали первыми. Солдаты сражались храбро, но только вот в неправильных местах. Все наши армии были окружены или отрезаны от снабжения в течении недели. Безусловно, Имперский Командующий был взбешён Ле Кардом. Он солгал нам, использовал для своей выгоды. Обещал нам победу, а на деле оказался шарлатаном. Нам удалось схватить его и бросить в подземелья, с тем, чтобы Брассика сам решил его дальнейшую судьбу. Потом Имперскому Командующему пришла в голову идея посадить эту предательскую змею на кол прямо перед воротами. На Орлензе насаживаний на кол не было вот уже несколько столетий - это было весьма декадентным решением, но популярным при Дворе. Весь Двор присутствовал при том. Как Брассика объявил Ле Карду об его незавидной участи. Но когда дверь в камеру отворили, наёмник исчез! Просто испарился, его одежда лежала в углу! Но самым удивительным было то, что в камере находилась леди, одетая в абсолютно чёрный облегающий костюм. Весьма привлекательная и атлетичная, по сравнению с ней, любовница Имперского Командующего выглядела просто жирной коровой. Короче говоря, стоило двери открыться, как оттуда выпрыгнула эта бестия. Она выхватила трость Брассики и, согнув, затянула её вокруг шеи Командующего! Мы все стояли парализованные ужасом, и я смутно помню Миледи Винтер, падающую в обморок. Всё произошло в такой спешке, я уже не помню дальнейшие события. Она пронеслась мимо меня, вонзив в мою ногу шпильку Миледи Дориан, между прочим. Один из охранников предпринял попытку повалить её на землю, но внезапно он превратился в хнычущий комок изломанной плоти с сочащейся из живота кровью. Меня до сих пор мутит при одном воспоминании об этом. Потом бестия исчезла...

_________________
Alia Russia nobis necessaria est!!!

Робер Мерль

ОСТРОВ

От группы таитянок отделилась высокая массивная фигура и направилась к
матросам. Потом внезапно остановилась. Это была Омаата.
Все взгляды, как по команде, обратились в ее сторону. Великолепное
темно-коричневое тело, шесть футов пять вершков роста. И хотя члены Ома-
аты в отдельности значительно превосходили обычные человеческие размеры,
все вместе создавало какую-то удивительную гармонию. Матросы молча уста-
вились на нее. После отплытия с Таити они говорили об Омаате чаще, чем о
всех других женщинах. Они почтительно восхищались шириной ее бедер, мощ-
ной спиной, огромными грудями. Ее физическая сила успела стать легендар-
ной и давала повод для сотни самых невероятных выдумок. То она дружески
хлопнула по плечу Маклеода, но не рассчитала силы удара, и бедняга рух-
нул на палубу, да еще отлетел шагов на двадцать. То она сломала шест,
просто опершись на него. То, желая позабавиться, разорвала конец толщи-
ной с человеческую руку. Матросы любили пошутить насчет того, что будет,
если такая великанша влюбятся в коротышку Смэджа. Строились самые неве-
роятные предположения, причем некоторые весьма двусмысленного характера.
Но большинство сходилось на том, что Смэдж просто задохнется
........................................................................................................................
- Я иду к Омаате.
- Да она вас задушит, - расхохотался Джонс. - Послушайте-ка! Я хочу
дать вам хороший совет. Когда она набросится на вас со своими объятиями,
напрягите хорошенько мускулы на груди, плечах и спине и стойте так, пока
она вас не отпустит. Смотрите, сейчас я вам покажу.
Он поднялся, грозно напружил мускулы и, побагровев от усилий, застыл
в этой позе.
- А как насчет дыхания? - улыбнулся Парсел. - Вы ведь того
и гляди задохнетесь.
- Да что вы! - возмутился Джонс, шумно выдохнув воз дух. - Зато самый
верный способ. Попробуйте и убедитесь.
- Попробую, - пообещал Парсел.
Первое, что он увидел, войдя к Омаате, было его собственное кресло.
Наподобие трона красовалось оно посреди комнаты, и Парселу пришлось
употребить немало усилий, чтобы не взглянуть в его сторону и тем самым
не выказать свое дурное воспитание. К счастью, ему не пришлось долго ра-
зыгрывать комедию равнодушия. Мощные руки Омааты обхватили Парсела и
сразу его расплющили, чуть не засосали, чуть не поглотили
- Отпусти! - еле переводя дух, взмолился Парсел.
- Сыночек мой! - кричала Омаата.
Она подняла его в воздух, как перышко, и излила на своего любимца це-
лый поток ласковых, воркующих слов. Но голова Парсела была плотно прижа-
та к ее груди, и он ничего не слышал, кроме глухих перекатов ее голоса.
Спина и бока у него омертвели от страшного объятия, он задыхался, утк-
нувшись лицом в огромные бугры ее грудей.
- Ты мне делаешь больно! - крикнул он.
- Сыночек мой! - повторила она, растрогавшись.
Но растрогавшись, почувствовала новый прилив нежности и еще сильнее
прижала к себе Парсела.
- Омаата!
- Сыночек мой! - снова проворковала, вернее, прорычала она.
Наконец она отпустила его, но тут же снова схватила под мышки и под-
няла до уровня своего лица.
- Садись! - предложила она, держа Парсела в воздухе так что ноги его
болтались над креслом, и наконец опустила на сиденье. - Садись, Адамо,
сыночек мой! Я нарочно ходила за твоим креслом, чтобы тебе было удобно
сидеть и ждать Меани.

Омаата присела на кровать. Ей не хотелось подавлять его своим ростом
во время предстоящей беседы. Она взглянула на него и вопросительно при-
подняла брови.
………………………………………………………………………………………………

В мгновение ока Омаата очутилась подле Ханта и, гладя ладонью густую
рыжую шерсть, покрывавшую его торс, ласково заговорила с ним на каком-то
непонятном языке... А он поспешил уткнуться лицом в ее мощную грудь,
застыл от нежности и ласки и лишь изредка негромко ворчал от удо-
вольствия, как медвежонок, прижавшийся к медведице. Понизив голос, глу-
хой и мощный, как рев водопада, Омаата продолжала что-то рассказывать
ему все на том же невразумительном диалекте. Могучими руками она обвила
шею Ханта и прижимала его к себе, как младенца, младенца-великана.
- Что она говорит, Меани? - спросил Парсел.
Меани фыркнул.
- Не знаю, Адамо. Я думал, они говорят на перитани.
- Отдельные слова действительно похожи на пеританские - подтвердил
Парсел, - но я их не понимаю.
Омаата подняла голову.
- Я говорю на нашем языке, на языке Жоно и моем, - пояснила она
по-таитянски. - Жоно меня отлично понимает.
Услышав свое имя, Хант нежно прорычал что-то в ответ. С тех пор как
Омаата прибрала его к рукам, он ходил умытый и весь блестел чистотой,
словно корабельная палуба. "Он ей как ребенок", - подумал Парсел. И с
улыбкой поглядел на великаншу.
- Сколько тебе лет, Омаата?
- С тех пор как я стала женщиной, я дважды видела по десять весен.
Тридцать два года... Может быть, чуть меньше. Во всяком случае, она
еще молода. Моложе, чем он, моложе, чем Жоно. Но из-за своего гигантско-
го роста она похожа на жительницу иной планеты.
……………………………………………………………………………………………..



И закатила ему пощечину, потом другую, третью... По правде сказать,
она скорее похлопывала Смэджа по щекам, чем била с размаху. Так хлопают
нашкодившую в комнатах кошку. Но Омаата не рассчитала своей силы. Смэдж
завопил. Полузадохнувшись под мощной пятерней, все туже скручивавшей по-
яс его штанов, Смэдж отбивался как бесноватый, лягался, сучил своими
смехотворно маленькими по сравнению с великаншей кулачонками и без пере-
рыва пронзительно визжал, кривя побагровевшую от града пощечин физионо-
мию.
Трудно передать словами ликование таитян. Омаата отомстила за них,
отомстила за все унижения этого вечера. Женщины улюлюкали, а мужчины хо-
хотали во все горло и, высоко вскидывая ноги, звонко хлопали себя по
ляжкам.
- Омаата! - крикнул Маклеод.
- Отпусти его, Омаата! - добавил по - таитянски Парсел.
- Крысенок, - прошипела сквозь зубы Омаата.
Не обращая внимания на уговоры, она продолжала похлопывать Смэджа по
щекам, а он вопил, пытаясь лягнуть, оцарапать свою мучительницу, злобно
вытягивал вперед длинную мордочку и в самом деле был похож на хорька,
попавшего в западню. Руки его были слишком коротки, чтобы дотянуться до
лица Омааты, зато он барабанил босыми пятками по животу великанши, что,
по-видимому, ничуть не мешало ей расправляться со своей жертвой. "Ну и
брюхо у нее!" - восхищенно присвистнул Джонс.
Маклеод поднялся и шагнул к Омаате. Поделом этому идиоту Смэджу, он
вполне заслужил трепку. Но в качестве вожака большинства Маклеод не мог
устраниться: приходилось действовать. Как - никак Смэдж - это лишний го-
лос.
Оглушенный пронзительным визгом Смэджа, Маклеод с опаской приблизился
к Омаате. Он боялся, что она подымет на него свою карающую десницу или,
еще хуже, Хант бросится ей на подмогу.
- Хватит, Омаата, - строго приказал он.
Она даже не оглянулась, но, видимо, устав держать Смэджа на вытянутой
руке, шагнула вправо, легко отстранив шотландца плечом, словно и не ви-
дела его, и прижала задыхавшегося Смэджа к вертикальному корню баньяна,
возле которого раньше сидел Маклеод. По правде говоря, теперь она нано-
сила удары уже не с прежним пылом. Скорее, просто щелкала Смэджа по ще-
кам.
- Мистер Парсел! Лейтенант! - вопил Смэдж, угрожающе побагровев. -
Велите ей меня отпустить!
Парсел пересек круг и, с беспокойством глядя на Омаату, положил ей
руку на плечо.
- Оставь его, прошу тебя. Ты его убьешь, - крикнул он.
- Оа! Человек! - прогремела в ответ Омаата. - Я же его как ребенка,
шлепаю.
- Перестань сейчас же, Омаата! - крикнул Парсел.
- Пускай помнит! - проговорила Омаата, пожимая могучими плечами.
Неумолимая, как правосудие, она продолжала экзекуцию, похвальным
беспристрастием хлопая Смэджа поочередно по каждой щеке, и так как он
пытался закрыть лицо ладонями и локтями, грозная воспитательница время
от времени тыкала его указательным пальцем под ложечку, не позволяя за-
щищать лицо. Всякий раз, когда гигантский палец впивался ему в тело,
Смэдж сначала задыхался от боли, потом пронзительно взвизгивал, как кры-
са, прихлопнутая дверцей мышеловки.
- Брось! Брось! - кричал Парсел.
И обеими руками вцепился в руку Омааты, лучше сказать, повис на ней.
Она слегка двинула плечом, и Парсел покатился на землю.
- Ты не ушибся, сыночек? - спросила она, величественно поглядывая на
него с высоты своего роста.
- Нет, - ответил Парсел, подымаясь, - попрошу тебя! Прекрати, Омаата!
- Лейтенант, - завопил Смэдж, - берите себе Ивоа. Только скажите ей,
чтобы она меня отпустила.
Маклеод тронул Ханта за плечо: это была последняя надежда.
- Хант, - попросил он, - уйми свою жену! А то она убьет Смэджа.
Хант повернулся к Омаате всем телом, словно шея его была наглухо при-
паяна к хребту. Его выцветшие глазки уставились на Омаату. Казалось, он
только сейчас впервые заметил происходившую сцену. Чувство, близкое к
удивлению, промелькнуло на его изуродованном шрамами лице, и он буркнул:
- Убьет Смэджа?
- Разве ты сам не видишь? - крикнул ему в ухо Маклеод. - Она убьет
нашего дружка Смэджа! Останови ее, Хант! Она его убьет.
Хант наблюдал за расправой, поглаживая правой рукой густо поросшую
рыжей шерстью грудь. Он не понимал, почему Омаата взялась за Смэджа, но
не сомневался в обоснованности ее действий.
- Она его убьет! - проревел Маклеод ему в ухо.
Хант бросил почесывать свое рыжее руно и задумчиво произнес:
- А почему бы и нет?
И тряхнул головой, как пес, выходящий из воды. Он радовался удачному
ответу. На сей раз все было ясно и просто. Все, что делает Омаата, хоро-
шо. Если Омаата хочет убить Смэджа, значит это хорошо.
- Убьет нашего дружка Смэджа! - вопил Маклеод.
Хант выпрямил свой могучий торс, отстранил Маклеода ладонью и произ-
нес:
- Сейчас приду помогу тебе, Омаата.
- Сиди на месте! - скомандовала Омаата, искоса взглянув на мужа, и
так как он все - таки поднялся и шагнул к ней, крикнула по английски:
"Sit down" [садись(англ)].
Хант послушно уселся.
- Омаата, прошу тебя! - воскликнул Парсел.
Он снова пошел в атаку. Снова вцепился в локоть Омааты Боясь сделать
Парселу больно, она не решалась его стряхнуть Тяжесть повисшего на ее
руке Парсела мешала ей замахнуться поэтому она хоть и щелкала Смэджа по
физиономии, но потише.
- Омаата! - кричал Парсел.
Тут раздался характерный треск разорвавшейся ткани. Смэдж навзничь
рухнул на землю. Штаны не выдержали, в руках великанши остался изрядный
кусок парусины. Смэдж поспешно вскочил на ноги, поддерживая обеими рука-
ми разорванные штаны, чтобы прикрыть наготу. Таитяне расхохотались еще
громче
- Крысенок! - бросила Омаата и презрительно поджала толстогубый рот,
закрыв крупные, белоснежные зубы. Она сделала было шаг в его сторону, но
Парсел успел обхватить руками талию Омааты, - голова его приходилась на
уровне ее груди. Не ожидавшая этого наскока Омаата зацепилась ногой за
его ногу, потеряла равновесие, однако успела сообразить, что падая раз-
давит Адамо, и свалилась на бок.
Смэдж тем временем улепетывал прочь, мелко - мелко семеня ножонками,
и так как полянка шла под уклон, издали казалось, что его тощий зад при-
танцовывал над самой землей. Все вскочили и со смехом заулюлюкали ему
вслед. Вдруг темная, как чернила, туча заволокла луну, и Смэдж исчез,
словно провалился сквозь землю.
Хотя оба факела пылали, как и раньше, набежавшая на луну туча погру-
зила полянку в полумрак, и, усевшись, Парсел подивился странному суме-
речному освещению. Подул грозовой ветер, и Парсел зябко передернул голы-
ми плечами, поеживаясь под этим влажным, холодным дуновением.
Джонс нагнулся к нему, мальчишеское лицо сияло улыбкой.
- Никогда в жизни я так не смеялся.
- И очень жаль, что смеялись, - резко оборвал его Парсел.
Под приветственные крики таитян Омаата вернулась на места.

— О'кей, о'кей, — покорился Патрик. Он открыл банку пива из мини бара и стал ждать, завернувшись в махровое полотенце. Вскоре в его дверь постучались две женщины.
Одна из них внесла столик с отверстием, прорезанном на одном конце столешницы — видимо, для лица лежащего пациента. Столик напомнил Патрику о средневековой камере пыток; к тому же руки у женщины были как у боксера. У другой — она принесла несколько подушек и одеяло — ручищи тоже были о го го.
— Привет, — сказал Уоллингфорд. Женщины, подозрительно взглянув на него, уставились на обмотанное вокруг бедер полотенце.
— Шицзу? — спросил Патрик.
— Нас двое, — сообщила одна из женщин.
— Это точно, — подтвердил он, не понимая, зачем они явились вдвоем. Чтобы побыстрее сделать массаж? Или удвоить цену?
Патрика сунули носом в отверстие, и он уставился на босые ноги той массажистки, которая изо всех сил надавила локтем ему на шею; а вторая — то ли локтем, то ли коленкой, — уперлась ему в крестец. И тогда Патрик, собравшись с духом, спросил напрямик:
— А почему вас двое?
Он страшно удивился, когда мускулистые массажистки захихикали, точно малолетки.
— Чтоб не изнасировари, — пояснила первая.
— Два женьшеня (т.е две женщины - примеч. Батыра)— никакого насирия, — поддержала ее вторая.
Пальцы, локти и колени вдавливались все глубже процедура оказалась довольно болезненной. Но сильнее всего задело Патрика их предположение — неужели он способен так низко пасть, чтобы изнасиловать массажистку! (Опыт его общения с женщинами все же укладывался в определенные рамки: женщины сами стремились завлечь его в постель.)